Дополнительно:

Мероприятия

Новости

Книги

Поэтический вечер Марии Пилкин

Смешанный человек в Молдове

В клубе «Даче на Покровке» проект «Культурная инициатива», который последовательно налаживает международные литературные контакты, устроил вечер поэта из Молдовы Марии Пилкин. Обстановка сложилась уютная, камерная, располагающая к оптимальному восприятию стихов и разговору. А разговор, в числе прочего, шел о положении поэтов в Молдове, о литературном процессе в ситуации двуязычия, когда авторы, пишущие на русском и на молдавском/румынском языках, не особенно охотно контактируют между собой.

«На разогреве» у гостьи, как он сам пошутил, выступил Юрий Цветков, родившийся и проживший двадцать пять лет в Кишиневе. Юрий прочитал некоторые стихотворения того периода и их переводы на румынский, сделанные его другом, сценаристом и прозаиком Дмитрием Ивановым, а также несколько стихотворений, написанных в Москве.

Мария Пилкин, с которой Юрий Цветков, Данил Файзов и присутствовавшая на вечере Наталия Азарова познакомились в Кишиневе на поэтическом фестивале «Акценты», является также литературоведом и преподает в университете мировую литературу. Она — автор книг «За руку с Великим Джокером. Литературные эссе» (Кишинев, 2013), «Критические пороги», (Яссы, 2013). А вот как поэт Мария выступила недавно — с книгой «Стихи для Иван-Гога», (Питешты, 2015) и сразу собрала целый букет премий, среди которых премия Министерства молодежи и спорта Республики Молдова, премия Хорациу Иоан Лашку (Яссы), премия Мирча Чобану (Бухарест) и премия Джордже Баковия (Бакэу). Стихи эти адресованы мужу Марии — Ивану Пилкину, который и перевел их с румынского языка. Иван-Гог — это символ смешения, русский Иван, его великая культура, народ, язык и  )Ван Гог как знак универсалий искусства. Эта книга о любви назло геополитике, назло социальным предубеждениям общества.

Для начала Мария Пилкин обозначила свою авторскую позицию, родственную мысли Льва Толстого — для того, чтобы писать, нужно иметь, что сказать. Затем объяснила, на какой почве выросла ее книга. Учитывая то, что в среде поэтов, пишущих на румынском (впрочем, также, как и во многих других культурах) существуют два ответвления — традиционалистов, тяготеющих к природе, языку, нации и поэтов книгочеев-постмодернистов. Мария Пилкин назвала себя «смешанным человеком в Молдове», поскольку, по ее мнению, «пуризм невозможен». То есть, неким образом объединяющим два этих лагеря. Она заметила: выпуская книгу, боялась, что на нее накинутся с критикой пуристы из Кишинева и Бухареста одновременно Эта книга о смешанном человеке Молдовы, живущем на пересечении цивилизаций, являющемся продуктом противоречивых исторических, языковых и культурных соединений. Но, похоже, получилось с точностью до наоборот, книгу оценили и в Молдове, и в Румынии (всего 25 рецензий).

Мария читала свои стихи на румынском (позже, кстати, она сделала акцент на разделяемой ею точке зрения: по сути, молдавского языка не существует, он — говор румынского), и можно было ощутить музыку румынской речи. Благодаря романским корням она звучала так же мелодично, как итальянская, но был в ней еще какой-то кружащийся вальсирующий ритм. Иногда проскальзывали русские реалии, вроде названия фильма «Маленькая Вера». Прозвучали тексты «Они выкрикивали лозунги. Мы занимались любовью…», «Попробуй полюбить Иуду…», «Made in Chinа», «Красное море», «На московском вокзале». Переводы на русский выразительно читала филолог Ольга Соколова.

красное море

наш ребёнок делит
книги домашней библиотеки
на  «румынские» и  «русские»
и наши обложки
как два воинства
стоят по одну
и другую сторону
дороги
которой мы идём
по красному морю
жизни

на московском вокзале

тогда в москве
к маме подошла гадалка
чтобы сказать ей что её трёхлетняя дочь
станет великим человеком и что
все они будут жить её счастьем
иногда мне хочется дать
гадалке пощёчину
какое же счастье она увидела?
в другой раз шлю ей доброе слово
отсюда из страны счастья

Впрочем, наиболее резким, каким-то даже телесно осязаемым оказалось стихотворение о Москве, написанное буквально накануне и переведенное Наталией Азаровой. В нем наша столица уподоблена прекрасной и полногрудой, вульгарной и капризной, властной и инфантильной женщине, которая, как норовистая кобылица, одновременно покоряет автора и покоряется ему. Стихотворение озвучили в течение вечера даже дважды — второй раз для опоздавшей поэта и режиссера Татьяны Данильянц.

в москве

в москве я была сафо
я приехала сюда как приезжают в гости к красивой женщине
о которой столько слышали и плохого и хорошего
святая блудница
я полюбила эту urbem
с её набережными и людьми
мы с ней пили чай во всех её кафе
она много курила
у неё был ярко-бордовый маникюр
её курение — такой дамский ритуал
в её взгляде читалось желание, но все в рамках приличия
она знала что я не выдержу
я чувствовала что меня захватили, но мне даже понравилось
и я нанесла удар когда она меньше всего ждала
она ведь думала что уж ночью я точно буду её
мы так громко ссорились что приехала полиция
мы так кричали друг на друга что крик наполнил все её улицы
я не щадила эту не верующую слезам
она была очень обижена и очень красива
у неё пульсировала венка, кремль вздрагивал как родинка на лице
она кусала зубами окурок, а потом его выбросила
руки её дрожали
у неё были красивые руки
очень красивые
из москвы-реки, этого глубокого декольте, высовывались её большие груди
они дрожали от гнева
эти молочные железы
я ей кричала про моих прадедов
про сибирь про аннексии
про исковерканный и придуманный язык
про все её грехи молодости
я ей кричала что она стара
хотя это неправда — она молодая
все это я кричала чтобы сделать ей больно
и вдруг москва эта каменная дама вспыхнула
она вскрикнула как крестьянка поранившая ногу
она закрыла лицо ладошками
как ребёнок у неё был нервный срыв
она рыдала махала руками
у неё потекла тушь
её зубы были в помаде
в красной до вульгарности помаде
она долго вздыхала у меня на плече
и всхлипывала всю ночь как младенец
и говорила что никто не знает и не узнает её боль
боже, как она была красива

После чтения можно было задавать вопросы, и на один из них — почему в Молдове довольно пассивно относятся к изучению русского языка, ведь это, по крайней мере, не мудро с точки зрения межкультурных связей — Мария ответила развернуто, обнажив скользкую ситуацию двуязычия. Об этом, кстати, стихотворение «красное море». Многие дети растут в двуязычных семьях, но одни родители в силу взглядов отдают большее предпочтение обучению румынскому, а другие — русскому. В целом, изучению русского никто не противостоит — русские школы существуют, есть русскоязычные группы в университетах, передачи и газеты на русском. Мария Пилкин настаивала на том, что в Республике Молдова, к сожалению, лоббируются не культурные проекты по продвижению русского языка, а скорее, политические.

Мария поведала подробности и собственной непростой языковой биографии. Родилась в Молдавии, после четырех лет жила в Одесской области, поэтому дома слышала румынскую речь, в школе изучала украинский и русский язык, а в школе, куда ходила уже в Молдове после десяти лет — румынский. В подростковом возрасте полюбила русскую литературу — в первую очередь, произведения Максима Горького «Мать» и  «Мои университеты» (она сравнила с его творчеством прозу Иона Друцэ), романы Михаила Булгакова, «Братьев Карамазовых» Федора Достоевского, позже Виктора Пелевина, Евгения Водолазкина и др. С таким языковым бэкграундом Мария в своем кругу специалист, в некотором роде, незаменимый.

Встреча окончилась дружеским застольем. А литературный визит Марии Пилкин в Москву продолжился через день докладом на семинаре «Мировые поэтические практики» в Институте языкознания РАН.

Елена Семёнова

Дача на Покровке 

03.07.2017, 3726 просмотров.




Контакты
Поиск
Подписка на новости

Регистрация СМИ Эл № ФC77-75368 от 25 марта 2019
Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций

© Культурная Инициатива
© оформление — Николай Звягинцев
© логотип — Ирина Максимова

Host CMS | сайт - Jaybe.ru